Ассоциация онкологических пациентов и членов их семей «Одиссея»
Медицинский навигатор для онкологических пациентов
Ассоциация «Одиссея», 2017-2024
Константин Митрошин – военный пенсионер, служил в войсках системы предупреждения о ракетном нападении. Сейчас он председатель организации ветеранов в Северном Тушино. Диагноз рак толстой кишки стал для него неожиданностью, а для врачей стало неожиданностью то, что пациент в преклонном возрасте легко перенес лечение. В интервью ToBeWell Константин Митрошин рассказал свою историю победы над болезнью.
О диагнозе узнал в 2000-ом году. Летом я резко похудел, с 83 кг. в июне до 70 кг. в августе. Признаюсь, если бы я не был в приятельских отношениях с врачом гастроэнтерологического отделения военного госпиталя имени Н.Н. Бурденко Константином Дзюбой, я бы, может, и не обратил внимания на резкую потерю веса. В таком случае последствия были бы печальными. Константин Дзюба в 95 году вылечил мою язву желудка, а она развилась после аортокоронарного шунтирования. После таких операций назначили, помимо прочих препаратов, аспирин для предотвращения тромбов – он и стал причиной язвы. Так получилось, что мы с врачом начали общаться, и если бы не эта дружба, мне бы в голову не пришло, что мое резкое похудение может быть опасно. Меня госпитализировали, как написали в документах: «с онконастороженностью». Я хорошо помню день госпитализации: утром была церемония прощания с моим родственником, он умер накануне. На кладбище со всей семьей я не поехал, вместо этого пошел в гастроэнтерологическое отделение госпиталя им. Н.Н. Бурденко.
Несколько дней я сдавал анализы, проходил исследования, врачи искали опухоль. На седьмой день меня направили на очередное исследование – подозревали рак кишечника. Врач подтвердил диагноз сразу – 4 стадия. Я не помню, как мне сообщили диагноз. Помню только, что после диагностической процедуры как-то сразу принял, что у меня рак. Я по натуре фаталист, уверен, что чему быть, того не миновать. Поэтому просто перешел в госпитале из отделения гастроэнтерологии в отделение хирургии, как уже диагностированный пациент. Жене говорить не стал.
Меня должен был оперировать сам заведующий отделением. Вечером, накануне операции, я его встретил в коридоре, признался, что уже жду, скорее бы, я готов. Он ответил, что такой настрой – половина успеха, но, говорит, оперировать будет другой. Я растерялся – как это так? Он меня успокоил, заявил, что оперировать будет генерал-майор медицинской службы Николай Ефименко, заслуженный врач России. Оказывается, он часто выбирает самые тяжелые случаи и самостоятельно проводит операцию. Мой случай, как раз из таких. Я не знаю точно, почему. Может возраст, может они предполагали какие-то осложнения. Но факт в том, что из всех, кто находился в отделении, именно я показался самым сложным пациентом. Поэтому мне повезло.
После операции я очнулся около 5 утра – от сильной боли. Около 8 утра пришел оперировавший хирург. Меня в первую очередь волновало, пришлось ли формировать колостому – выводить часть кишечника наружу. Он успокоил: операция прошла хорошо, концы кишечника удалось соединить. Врач сказал, что я ни в коем случае не должен терпеть боль! Если боль становится сильной, надо просить сестру дать обезболивающие. Могу сказать, что это замечательная процедура! Когда препарат вливают, чувствуется легкая прохлада, а потом погружаешься в сон на несколько часов. После операции я 8 дней голодал, нельзя было даже пить воду, и переносить это, конечно, было легче во сне. Один раз медсестра отказала в препарате, заявила, мол, еще станете наркоманом. Но я её припугнул, напомнил, что генерал – майор приказал не терпеть боль.
После выписки с интервалом в месяц мне назначили два курса химиотерапии. Предупредили, что процедура тяжелая, после каждого вливания около часа придется отлеживаться. Мне многое рассказывали про химиотерапию, я был морально готов. После первого вливания, помню, полежал пять минут – ничего. Мне говорят, полежите еще, вам может стать плохо. Полежал – ничего. Встал. Не шатает, голова даже не кружится. До сих пор не могу понять, почему так. Врачи сказали, благодарить родителей за такое здоровье. Мой отец погиб на войне, а мама дожила до 92 лет. Видимо, действительно – их наследие.
Оба курса химиотерапии я перенес довольно легко. После этого снова отправился в госпиталь имени Н. Н. Бурденко для УЗИ. Этот момент я помню прекрасно. Врач провел процедуру, распечатывает бумагу, дает её мне. Первое, что я вижу – крупную надпись «не давать пациентам». А мне отдают прямо в руки – на, смотри. Я читаю дальше: обнаружены метастазы в печени. Что я почувствовал в тот момент вспомнить уже не смогу. Но я с этой бумагой, которая не должна была быть у меня на руках, отправился к оперировавшему хирургу. Он посмотрел и говорит: собирай вещи, ложись в больницу, будем выяснять, что делать. Я уже было вышел из кабинета, но тут он меня окликнул, подождите, говорит, давайте сходим сначала к другому врачу УЗИ. Пришли, хирург и специалист УЗИ посмотрели результаты, осмотрели еще раз меня. Врач УЗИ говорит: вот здесь и здесь по результатам – метастазы. Тогда хирург удивился: так ведь именно эти участки печени я и вырезал! Этот момент без слез я вспоминать не могу. Мы с ним как обнялись! Потом они записали: слабая эхогенность обозначенных участков печени определяется постоперационным вмешательством. Метастазов у меня не было.
Можно сказать, что я – пример того, что даже 20 лет назад рак толстой кишки не был приговором. Не надо заранее бояться болезни, потому что сказать наперед, как организм будет реагировать на лечение, сложно. Мой опыт доказал, что даже химиотерапию можно переносить без тяжелых последствий. Сейчас я наблюдаюсь, регулярно прохожу исследования, колоноскопию мне назначали ежегодную, но теперь – раз в два года. Со своими врачами я на связи. Недавно сказал им: каждый мастер дает гарантию на свою работу. Ваша гарантия длится уже 21-ый год.
Фото: Оксана Сорокина
