Ольга Ушакова. РМЖ. Путь от «овоща» к чемпионке Мира

С точки зрения медиков Ольга Ушакова уникальна. После перенесённого рака молочной железы и, как следствие, мастэктомии, вопреки всем запретам и советам врачей «не поднимать тяжёлое» Ольга посвятила жизнь именно этому. На момент нашего интервью Ольга поднимает в сумме почти 283 килограмма и имеет звание чемпионки Мира по пауэрлифтингу. Однако таким достижениям предшествовала целая цепочка трагедий. О том, как справиться с горем и найти в себе силы для борьбы за жизнь, Ольга Ушакова рассказывает ToBeWell.

– Перед спортивными достижениями у тебя была сильная депрессия. Расскажи, что стало её причиной?

– Так получилось, что на меня навалилось всё разом. В 2013 году я сделала ЭКО. Самой забеременеть не получалось, и мы с мужем пошли на этот шаг, чтобы не терять время. Мне подсадили два эмбриона, а один из них разделился, и я стала вынашивать тройню. Это было настоящее счастье. К двадцатой неделе беременности у меня живот был такого размера, будто я уже на сороковой… Было многоводье. И организм не выдержал. Начались преждевременные роды… и всё.

– Ты потеряла детей?

– Да. Меня это просто в какой-то ужас, в какой-то мрак погрузило… Я ходила, как зомби.

– Но ты всё равно попыталась ещё раз?

– Да. В 2014 году я предприняла ещё одну попытку — мне подсадили тех эмбрионов, которые остались, но они оказались слабыми и не прижились. Я перестала видеть смысл жизни, я просто превратилась в овощ. И в этом состоянии, когда у меня нет сил ни на что, когда я вообще не понимаю, зачем жить, я узнаю, что у моей мамы обнаружили рак.

– То есть, ты заболела раком уже после того, как его диагностировали у твоей мамы?

– Да. У неё тоже был рак груди. Но тогда у нас не было информации, никто из нас не знал, что правильно, а что нет. Мама не хотела потерять грудь и в 2014 году опухоль ей удалили секторально. А через два года у неё заболела шея. Я привезла её из Тамбовской области в Москву, и тут говорят — рецидив. Метастазы были в печени и позвоночнике. Она сгорела очень быстро.

– Получается, что твоя мама умерла тогда, когда ты только-только вылечилась от рака сама?

– Получается, что так. Мама начала лечить рак в 2014, я в 2015. А в 2017 она умерла. Она умирала дома, я же была в Москве. Папа и брат решили поберечь меня — сказали, что сами справляются, что критической ситуации нет. Сказали не приезжать. Я тогда уехала в Питер на три дня и как будто интуитивно взяла на последний день там только чёрную одежду. В последнюю ночь накануне отъезда мне позвонил брат и сказал, что мама умерла. Я села в машину и поехала в Москву. Тут, поспав два часа и дождавшись родственницу, я снова села за руль, и мы поехали в Тамбов, на похороны. Конечно, я понимала, что мама умирает. Она уже не могла говорить, у неё начался асцит… Но я и не думала, что это случится вот-вот. Мне было очень тяжело. В ту ночь, когда она умерла, у меня было ощущение, что она сидит рядом со мной. Я чувствовала её присутствие.

– А как ты узнала, что ты тоже больна?

– Я обнаружила у себя небольшую шишку в груди. Тут же обратилась к врачам. А за месяц до этого мне начали сниться мои умершие родственники, буквально каждую ночь, и говорить какие-то странные вещи. Они рассказывали, кто из них сколько мог ещё прожить, если бы лечился. И дедушка мне качели на дереве сделал в виде гробика. Поэтому, когда врачи в частной клинике, куда я пришла, сказали, что по результатам биопсии у меня рак, я сразу поняла, что родственники пытались меня предупредить.

Через некоторое время после операции Ольга сделала себе татуировку. В память о предках на левом запястье у Ольги изображен Ладинец — это славянский символ рода, женского благополучия и здоровья.

– Оля, твоей маме удалили опухоль секторально, и именно в этом была роковая ошибка врачей. Ты же приняла решение удалять грудь целиком. Однако это случилось тогда, когда твоя мама ещё была в ремиссии. Почему ты приняла именно такое решение, а не взяла пример с мамы?

– Меня что-то сверху уберегло. Врач из той клиники сказал: приходите, я сделаю операцию секторально и вы через три дня уйдёте домой. А меня ноги сами оттуда унесли. Я интуитивно понимала, что грудь нужно убирать целиком и оказалась права.

– А почему у тебя не было химиотерапии?

– У врачей никак не получалось взять трепанобиопсию, чтобы понять гистологический тип: без этого назначить химию, которая по всем правилам должна быть до операции, было невозможно. В итоге решили делать операцию сразу. Опухоль оказалась пограничной агрессивности — при таких показателях химия не нужна. У меня тогда было много лишнего веса, живот был такой мясистый. ЭКО же на гормональной терапии делалось, вдобавок горе я заедала, вот и отрастила! Врачи так моему толстому животу радовались, а я не понимала почему. Оказалось, что из тканей живота они решили сделать мне грудь. Операция шла 10 часов — мастэктомия и реставрация одновременно. И все по ОМС! Операция прошла успешно, но после того, как я потеряла детей и лишилась груди, я не могла найти в себе силы ни на что.

«Когда я узнала о раке, мне было всё равно, выживу или не выживу. У меня была обречённость: думаю, ну, как получится. И это было неправильно. Столкнувшись с этим диагнозом, надо психологически измениться».

– У тебя не было желания бороться? Тебе не было страшно?

– Очень часто рак приходит, когда тебе больше не интересно жить. Организм получает сигнал, что всё, хватит. И если ему не дать новый сигнал, положительный, то он не справится с болезнью. Я была в жуткой депрессии, не могла из неё выйти. Мне было совершенно всё равно. А потом я вдруг подумала о том, что врачи бились за мою жизнь много часов, старались! И чтобы я взяла и всё враз перечеркнула? Нет, это неправильно, нельзя так делать. Эта мысль заставила меня встать и идти вперёд. В мою жизнь вошёл спорт. Я изменилась. К тому моменту, как у моей мамы случился рецидив, я уже выступала на соревнованиях. Мама застала мои медали. Но она, в отличие от меня, никак не могла справиться с собой…

– Ты пыталась на неё повлиять?

– Я ей говорила, что надо меняться, а она переживала по тем же поводам. Она была очень эмоциональна, так и не смогла поменять своё отношение к жизни. Когда она узнала про рак, у неё началась паника. С ней невозможно было говорить, она носилась по бесчисленному количеству врачей, не желая при этом никого из них слушать. У неё был страх перед смертью, у неё полностью отсутствовал здравый смысл. Она никому не доверяла. Когда рак приходит в семью, то никто не знает, как с этим бороться, куда идти. И это рождает панику. Мама ещё скрывала ото всех свою болезнь, знали только мы — семья. Я же, наоборот, о своей болезни рассказала всем друзьям сразу. Просто начала обзванивать все контакты из записной книжки.

– Очень многие люди действительно считают, что рак надо скрывать. Почему ты считаешь, что это неправильно?

– Обязательно надо рассказывать о раке! Нельзя прятаться! Во-первых, люди предлагают свою помощь и не надо от неё отказываться. Своего хирурга, Дмитрия Владимировича Мельникова, я нашла через знакомых, за что им безумно благодарна. А если бы я скрывала свой диагноз, то у меня был бы другой хирург, и кто знает, какой. И на реабилитацию я также попала благодаря своим контактам, благодаря тому, что не стала скрывать. Во-вторых, скрывать — это эгоистично. Никто из тех, что вокруг тебя, не ждёт этой болезни, и ты можешь их предупредить, на своём примере рассказать и показать, что это такое — а вдруг болезнь к ним тоже придёт? Ты можешь дать им оружие — знание.

В 2018 году Ольга Ушакова была удостоена национальной премии «Мы будем жить!» в номинации «Лучшая пациентская история».

– Ты создатель чата «Добрые люди», созданного для девушек с РМЖ. Кроме этого ты ведёшь программу «Планы на жизнь», где берёшь интервью у людей, переживших рак, да и участвуешь во многих тематических мероприятиях. По сути, ты окунулась в онкомир с головой. Почему ты решила посвятить себя этой сфере?

– Я долго пыталась оттолкнуться от этого, но постоянно возникали такие ситуации, которые возвращали к этой теме. Я вообще про все чаты, сообщества, группы помощи узнала только после смерти мамы. Мы с ней обе понимали, что у нас смертельная болезнь, но как правильно жить с ней — не имели представления. Мама была очень крепкая от природы, у неё было хорошее здоровье. Но незнание убило всё. И вот как-то я оказалась в таком чате, где общаются девушки с РМЖ. Однако я не была согласна с некоторыми принятыми там вещами: чаты эти существуют для того чтобы дать надежду девочкам, а не чтобы погрузить их во мрак. И вот я создала свой чат. Мы встречались с девочками, проводили совместные зарядки, осуществили два фотопроекта, стали вместе ездить отдыхать. Я начала постоянно что-то делать для девчонок из группы, чтобы поднимать им настроение.

«Я себя настроила на позитив, на любовь, на изменение своего отношения к людям. А какое у меня могло быть отношение к миру до этого, если я не смогла стать мамой, да ещё и так тяжело это всё произошло? Я была зомби. Меня в жизни вообще ничего не радовало».

– Среди тех женщин, кто переболел РМЖ, действительно возникает настоящее братство. С чем это связано?

– Девушки с РМЖ — это группа сестёр, да. Понимаешь, другие раки — это вырезал, зашил и забыл. Да, тяжёлое лечение, да, волосы выпадают, но проходит время и это всё забывается. А после РМЖ совершенно другое: напоминание о раке всю жизнь с тобой. Я раздеваюсь, захожу в душ и вижу грудь, вижу каждый раз, когда переодеваюсь... Я чётко понимаю, что моя жизнь никогда не будет прежней.

Пауэрли́фтинг — силовой вид спорта, суть которого заключается в преодолении сопротивления максимально тяжёлого для спортсмена веса.

– Оля, расскажи, как в твою жизнь вошел пауэрлифтинг!

– Я никогда в жизни не занималась спортом! Впервые я пришла в зал уже после операции и реабилитации, когда никак не могла выйти из депрессии, и моя подруга мне сказала — тебе нужен спорт! Мне было уже 42 года! В зале показалось очень скучно — я не понимала, как от этих упражнений люди вообще могут ловить кайф, но стала заниматься. Позже я перешла в другой клуб, где познакомилась с Владимиром Сотниковым — моим будущим тренером. Я рассказала ему о своём диагнозе и показала, что умею. Он предложил попробовать «приседы» с пустым грифом штанги. Его вес всего лишь 20 килограммов, но тогда для меня это было невероятно тяжело. Я еле выполнила упражнение, на что Владимир сказал, что я просто создана для пауэрлифтинга. Эта фраза вдохновила меня на то, чтобы уже серьезно начать заниматься этим видом спорта. Это был февраль. А летом я уже выступала на соревнованиях в категории «троеборье». Это присед, жим штанги лежа и становая тяга.

– Как ты успела подготовиться к ним за такой короткий промежуток времени?

– Мне захотелось выступить сразу, как только мы с Владимиром стали чуть-чуть прибавлять вес на штангу. Я сказала об этом и он, конечно же, меня поддержал, но был уверен, что к соревнованиям я буду готова только через год. Я же не сомневалась, что смогу выступить летом. Владимир пытался меня остановить, потому что ни жим лежа, ни становую тягу я ещё вообще ни разу не делала, но мне хватило этих нескольких месяцев до лета, чтобы наверстать упущенное! Мы очень много тренировались и у меня полностью прошли отёки, даже на той руке, что со стороны прооперированной груди.

– Однако всем женщинам, которые перенесли рак груди, поднимать тяжёлое рукой с той стороны, где была проведена мастэктомия, противопоказано? Ты осознанно стала нарушать запреты без страха за последствия?

– Я даже не понимала, что их нарушаю! Я попросту забыла о них. Да, после операции мне сказали, что руку напрягать нельзя. Я какое-то время акцентировала на этом внимание, потому что у меня был лимфостаз второй степени и приходилось очень следить за собой. После операции я не могла вообще руку поднять, мыть сама себя не могла, вообще всё приходилось одной рукой делать. А потом я прошла реабилитацию и вот результат.

Лимфостаз — это патология лимфатической системы, сопровождающаяся нарушением лимфообращения и задержкой лимфатической жидкости в тканях.

– Расскажи про реабилитацию. Что она в себя включала?

– Прошло два месяца после операции и лучше мне не становилось. Массаж, на который я ходила, не помогал, и я решила обратиться к серьёзным людям. У меня среди друзей на Facebook был знакомый, который работал в НИИ курортологии и реабилитации. Я ему написала, рассказала о своей проблеме. И оказалось, что я очень вовремя! У них тогда только запустилась государственная программа по реабилитации женщин с РМЖ. И я совершенно бесплатно прошла полное восстановление. В программу входило ЛФК, массаж, ароматерапия, арт-терапия, психолог, лимфодренаж, электромагнитная терапия. И это всё проходило каждый день на протяжении двух недель. В первые дни я настолько плохо себя чувствовала, что добиралась туда на такси. В последние же дни реабилитации я ездила уже за рулём сама и чувствовала себя отлично! За две недели восстановилась настолько, насколько вообще может восстановиться мой организм. Это и привело к тому, что в спорте я достигла таких результатов.

– Ты совершенно уникальный случай с точки зрения медицины. Скажи, твои «сёстры» берут пример с тебя и тоже идут в спорт? Ты не боишься ответственности, если на них это повлияет негативно?

– Как только я начала заниматься, то стала выкладывать в сеть видео и фотографии с тренировок – делилась своими достижениями. Люди видели, как я меняюсь. Как расту в этом направлении. Сначала это было просто хобби, потом я стала заниматься более серьёзно, стала получать медали, выступать на соревнованиях. Но я всегда всем говорю, что мой пример не говорит о том, что все должны ринуться под штангу. Некоторые девушки после РМЖ бросаются в спорт и имеют нехорошие последствия. Вот у одной в планке рука отекла. А я ей объяснила, что её мышцы не были подготовлены, а она дала такую нагрузку. Это я могу в планке пять минут стоять и ничего — я же тяжести вообще не чувствую. У нас даже с мужем шутка есть семейная: когда на кассе за продукты расплачиваемся, он мне говорит «возьми пакеты, мне тяжело». Но я к этому шла очень долго и медленно, поэтому и без последствий. Своим примером я показываю, насколько неограниченны возможности человека. Всё зависит от нас самих, штангу ты решишь поднимать или делать что-то совершенно другое.

В 2018 году Ольга Ушакова заняла первое место среди своей возрастной и весовой категории на Чемпионате Мира WPF AM.

– Ты говоришь про отёк руки. Расскажи, чем он опасен.

– Отёк происходит вследствие лимфостаза. В критической ситуации это может закончиться вообще ампутацией. Кроме поднятия тяжестей, на возникновение лимфостаза может повлиять обычная простуда. Я как-то заболела и поехала в Волгоград на машине и рука начала отекать. Только тогда я впервые задумалась о компрессионном рукаве. Это полезная штука и она должна быть у всех женщин, что прошли мастэктомию. Я поняла, что у меня отёк происходит не из-за динамической нагрузки, а именно из-за статической. И первая моя мысль, когда это произошло: а смогу ли я заниматься штангой дальше? Поэтому сейчас, когда у меня тренировки три раза в неделю, я делаю упражнения только динамические — это мой личный способ беречь себя и свою руку.

– Твой врач знает о том, что ты нарушаешь запреты?

– Дмитрий Владимирович Мельников, мой хирург, он не то чтобы знает, он восхищается моими достижениями! Каждый раз мне говорит: «Не понимаю, как ты это делаешь». В конце марта я выступаю за звание кандидата в мастера спорта, а летом еду на чемпионат Европы и получу там уже мастера спорта. Я абсолютно уверена, что всё получится: у меня безграничное желание и упорство. А ещё у меня фантастический тренер — Надя Власова, она в элите (это такой максимальный уровень профессионализма пауэрлифтера). Спорт решил огромное количество моих проблем. У меня была склонность к остеопорозу, а сейчас плотность костей полностью восстановилась, я стала более выносливой, у меня подтянулось тело. Но даже это не самое главное. Спорт помог мне найти себя. Помог мне вернуться к жизни и увидеть в ней смысл.

– Все люди, пережившие и принявшие свои онкологические диагнозы, говорят, что болезнь им была не «за что-то», а «для чего-то». Для чего рак пришёл в твою жизнь?

– Чтобы я перестала быть овощем. Ситуация с тройняшками лишила меня желания жить, потом ещё история с мамой... И эта депрессия привела к тому, что мне буквально сверху сказали: «Не нужна тебе жизнь? Не интересна? Хорошо, мы у тебя её забираем». И вот когда я осознала это, начался путь исцеления. Это дело не одного дня, это длительный процесс. Моя гонка за ребёнком, моё истерическое желание забеременеть и все переживания, связанные с неудачами, спровоцировали рак. Через некоторое время после операции я снова сделала попытку забеременеть и когда она оказалась безуспешной, я просто отпустила это. Я смирилась. И когда ты принимаешь осознанное решение биться за свою жизнь, то начинаешь излучать любовь и добро. Ты начинаешь радоваться всему и получать обратный отклик от людей, для которых уже ты становишься примером. Ты мотивируешь их бороться и спасаешь себя.