Елена Лебедева: «К каждой химии я готовилась, как к празднику». РМЖ. Два рецидива и лечение

Елена Лебедева: «К каждой химии я готовилась, как к празднику». РМЖ. Два рецидива и лечение

 7516 • 26.03.2021
Елена в ремиссии, ее первый фотомарафон #мыможемямогу

Елена Лебедева (или Елена Кисточка, как она подписана в своём инстаграме) борется с раком уже больше трех лет. За это время у нее случилось два рецидива, — в начале 2020 года и в начале 2021 года. Возможно причиной стало неверное лечение, наличие предрасположенности к болезни и многие другие негативные факторы, но Елена не теряет боевой настрой и находит позитив в каждом дне и продолжает бороться с болезнью. Ее история — от попыток определить диагноз до текущего лечения — специально для ToBeWell.

Продуктивность или переработка

Осень 2017 года у меня была жутко загруженная и продуктивная. В тот момент жила и работала в Иваново, но собиралась переехать в Ярославль. И некоторое время я даже жила на два города. В самый обычный день ехала на замер кухни — выполнять стандартную рабочую процедуру для проектировщика. Чувствовала себя нормально, но когда надевала бейджик, ощутила шишку на груди и тут же пошла за советом к коллегам. Они сразу сказали, что нужно к онкологу — легко прощупывался бугорочек сантиметра два на четыре. Я нашла двух прославленных специалистов: у одного значился стаж 47 лет, а у другого — 42. И решила получить два независимых мнения.

Первый, осмотрел меня, сказал, что «‎нужно резать и смотреть, что это». Меня такая формулировка спугнула — не хотелось идти на крайние меры, и обойтись таблетками или другими методами лечения.

Второй врач меня встретил очень радушно, оказался моим земляком из Ростовской области, и все общение у нас проходило в такой веселой атмосфере, с шутками, интересными историями. Конечно, эта консультация сильно отличалась от первой. Доктор сделал мне УЗИ, ничего подозрительного не увидел, но предложил сделать маммограмму (обычно ее не рекомендуют делать до 30, а мне было всего 28 лет). Вердикт он вынес сразу — гормональный сбой. Лечить посоветовал его не таблетками, а личной жизнью — посоветовал мне завести мужчину, чтобы он меня «‎побольше щупал».

Поиск диагноза

После этих консультаций я забыла про врачей месяца на два — не могу сказать, что слова последнего врача меня успокоили, но дальнейших действий предпринимать я не стала. Но при этом проблема никуда не исчезла — эта шишка продолжала меня беспокоить и начала увеличиваться.

Через два месяца я проснулась и увидела синяк на полгруди красно-синего цвета. Я сразу побежала к своему врачу-«‎земляку», и он предположил, что я упала и ударилась, но ничего подобного не случалось. Тогда он сделал прокол — биопсию, созвали врачебный консилиум — шесть человек внимательно осматривали меня и, кажется, вечность обсуждали полученные результаты. У образования были неровные формы, неровное черное пятно, диагноз «‎рак» или «‎онкология» никто не называл.

Их вердикт звучал так: межреберный невроз, который опух и превратился в шишку, а эта шишка в итоге дала синяк, из-за того, что лопнули кровеносные сосуды. Для своего же успокоения я сходила к эндокринологу, гинекологу и к другим врачам, чтобы опровергнуть все подозрения. По обследованиям я оказалась абсолютно здорова, но шишка-то никуда не делась…

Во время этих больничных квестов по врачам наступил долгожданный отпуск. Я поехала в Калининград, к тете. К тому моменту мое состояние уже начало ухудшаться, шишка росла, словно третья грудь. К вечеру поднималась температура до 39, шишка горела еще сильнее. Но я все равно взяла следующий билет — решила, что нужно поехать к маме в Ростов-на-Дону. Южная летняя жара никак не помогла мне, только усилила непонятные симптомы. Через знакомых я нашла еще одного онколога в Ярославле, мне назначили приём у него, и я рванула обратно.

Елена во время отпуска перед постановкой диагноза

На осмотре врач сразу сказал, что болезнь в ужасно запущенной форме — шишка перестала быть круглой и начала напоминать паука, расползаясь по всей груди.

Но врач все равно не подозревал рак, мол, слишком рано в моем возрасте болеть раком...

И снова начались проверки. После очередного онколога я поехала на УЗИ. Казалось бы простая процедура, но оказалась очень болезненной — он очень долго и с нажимом водил по мне аппаратом, под конец манипуляции и вовсе стали невыносимыми. Все, что я услышала тогда на приеме, было «‎Интересная штука!». Такое отношение меня шокировало. На тот момент прошло уже полгода, как я обнаружила шишку, и все это время диагноз был непонятен. Невроз. Синяк. Мастит. Гормональный сбой. А теперь ещё и — «‎интересная штука» — диагнозы звучали смешнее и страшнее.

Узист посоветовал мне записаться к онкологу. Это уже был бы четвертый платный онколог, и понимание этого начало меня раздражать, и я записываться на прием не стала — поехала на работу. Но коллеги, видя мое состояние, вызвали мне скорую. С ней мне повезло — медсестра вошла в мое положение и повезла меня в клинику, которая славилась опытными хирургами.

Главврач с еще двумя хирургами провели мне очередное УЗИ. Результаты оказались в разы серьезнее «‎нелактозного мастита».

Начало лечения

По результатам осмотра было принято решение на госпитализацию, я дала согласие на все нужные процедуры. Сразу пригласили анестезиолога, планировали удалить образование в тот же день. Но это не удалось, поэтому провели только гистологию и взяли образец тканей для исследования. Семь дней после я провела в больнице с ежедневными анализами, результатов которых я не увидела ни разу.

Со мной тогда лично говорил главврач, хирург с огромным стажем, и предупредил, что я должна быть готова ко всему. Я спала в палате, зашёл врач и начал зачитывать диагноз.

Я ничего не понимала, и он заставил меня прочесть диагноз вслух. Единственное, что я запомнила навсегда из той бумаги — протоковый рак второй стадии.

Друзья, узнав о диагнозе, смогли быстро организовать прием в ивановской клинике. В назначенный день поехала в Иваново, прием онколога, пересмотр анализов — стадия уже третья, а не вторая, да и шишка начала прощупываться намного дальше.

План лечения включал в себя шесть «‎красных» химий, операция и после — лучевая терапия.

Через тринадцать дней после второй химии выпали волосы.

Первые дни после химии проходили тяжело. Болело абсолютно все, очень хотелось, чтобы меня сдавили чем-то со всех сторон, устроили меня в кокон. Начался жуткий тремор — я не могла донести ложку с супом до рта, не получалось самостоятельно поесть. Психологически было тяжело. Я не хотела ни с кем общаться, практически не ела и только спала. Отпустило меня только на пятый день. Вторая химия была назначена через двадцать один день после первой. Через тринадцать дней после второй химии выпали волосы.

Впервые выпали волосы после второй в жизни химии


Жизнь без ограничений

К каждой химии я готовилась, как к празднику. Я не концентрировалась на том, что мне было плохо, я не боялась химии, хотелось больше позитива. Я красила ногти на руках и ногах в красный цвет, покупала длинные платья и шляпы — чтобы на «‎красной» химии чувствовать себя хорошо. Смотрели на меня очень странно.

В процессе мне предложили пойти по экспериментальному протоколу — с новыми швейцарскими противорвотными лекарствами вместо обычного «‎Церукала». Нас было трое, при нас открывали кейс, доставали три бокса и предлагали выбрать один из них. В двух боксах были пустышки, в одном — правильная терапия.

С тремя химиями мне повезло — мне было плохо, но явно лучше, чем двум другим женщинам. Но с четвертой, видимо, я выбрала пустышку, и тогда я почувствовала все побочки в многократном размере.

Я научилась понимать реакции своего организма на химиотерапию: смогу ли я поесть, как лучше спать и так далее. Мне повезло, друзья так и остались друзьями, помогали и всячески заботились обо мне. Я ценю их отношение ко мне и продолжаю жить, просто приспосабливаюсь к новым обстоятельствам.

К четвертой химии мне поменяли программу с «‎красной» на «‎белую» химию и увеличили ее количество с шести до восьми. Говорили, что с белой химии будет плохо, но я не думала, что будет настолько плохо — я вся горела, не могла дышать, чувствовала, будто мне наживую вырывают ребра и не могла даже встать. Через четыре дня после новой химии выпали ресницы и брови.

Но химия закончилась и меня отправили на операцию к врачу, к которому я сама настояла. И тогда я еще попросила удалить обе груди сразу, готова была заплатить за это любые деньги, так как в России без показаний и анализа на мутацию здоровую грудь не удаляют. Он согласился и назначил операцию на 13 января. Два дня после операции нельзя была вставать из-за наркоза, еще семь я ходила с кучей трубок в теле, которые нужны были для отвода лимфы.

Чтобы собрать деньги на лечение и реабилитацию, восстановление груди мы с друзьями сделали творческую ярмарку. Т.к. я человек творческий и друзья у меня такие же, мы решили продавать мои и их работы. Денег просить было стыдно. За три дня мы собрали 150 тысяч, телефон все время звенел от переводов. За неделю накопилось больше 600 тысяч рублей. И за это я по сей день безмерно благодарна моим близким и друзьям!

15 марта 2019 года Елену отправили в ремиссию
 

Ошибки или случайности

Пластическая операция выбилась из графика лечения — впереди маячила лучевая терапия. А она должна проводиться до реконструкции, так как радиолучи оказывают негативную роль не только на организм человека, им свойственно видоизменить и имплант. Так со мной и случилось: во время лучевой терапии пострадал имплант с больной стороны — его перекрутило, он резко уменьшился и стал каменный и начал болеть. В клинике мне сказали, что исправление этой работы стоит больше 120 тысяч рублей, пояснив, что это непредвиденные издержки. Я оставила все как есть, ведь потратила уже немалую сумму и без того на операцию. К этому времени я перевелась в ярославский онкодиспансер, где начался курс гормональных уколов. Но с их поставками были задержки, нужных мне лекарств не было, меня убеждали, что смещать график уколов недели на две вполне безопасно. Через шесть месяцев такой прерывистой терапии обнаружили новое образование и маммолог настояла на биопсии, которую провели 25 декабря. Результаты появились только 13 января 2020 года, их озвучили мне на комиссии — другой рак, намного хуже первого. Назначили новую срочную операцию и последующую химию. Результаты новой гистологии были неутешительные — очень агрессивный гормонозависимый рак. Из-за неправильного лечения случился такой быстрый рецидив.

Вторая операция в Ярославле, полное удаление груди и импланта

Когда закончилась химия, снова начались перебои с оставшимися в лечении уколами. Несколько раз удалось их покупать самостоятельно, но сроки все равно нарушались. Сложилась неприятная цепочка из неправильного диагноза, перебоев с лекарствами, проблемами с имплантами и халатным отношением на некоторых этапах лечения.

Новое лечение

За все это время мне ни разу не проверяли лимфоузлы, на УЗИ лимфоузлов первый раз отправили в феврале 2021 года. Специалист мне сразу на экране показал метастазы — все было усыпано черными точками. К новому рецидиву я не была готова…

Второй рак я приняла достаточно спокойно. Я целеустремленно шла к окончанию лечения и не планировала начинать его снова. У меня были чистейшие анализы и результаты обследований, планировался прием в онкоцентре Блохина (где я сейчас и лечусь) и консультация по вопросу реконструкции груди. Виднелась финишная прямая и оставалось сделать только две капельницы таргетной терапии, а дальнейшие планы включали в себя только здоровую жизнь.

На новых исследованиях и пересмотре стекол выяснилось, что второй диагноз оказался не совсем правильным с погрешностями в некоторых процентных показателях и гормонах, от которых зависела схема химиотерапии. Все ошибки в лечении привели и ко второму рецидиву, такому же быстрому, как и первый.

Оказалось, что метастаз было больше 30, они расположились в лимфоузлах правой стороны между грудью и подмышечной впадиной, обвивая сосуды, и напоминали гроздь винограда, ударили в подключичные лимфоузлы, хотя изначально больная была левая сторона. Шея, печень и другие органы оказались чистые — метастазы не пошли в голову, что меня очень порадовало.

Сейчас мой план лечения включается в себя 6 химий из коктейля четырех препаратов один раз в 21 день. После — новая операция.

5-й для Елены фотомарафон #мыможемямогу, перед которым она успела пройти первый курс химии в борьбе со вторым рецидивом

Ситуация, конечно, сложная — у меня залеченный неправильный рак, мое состояние здоровья не готово к некоторым процедурам, поэтому схема лечения пока что динамичная. Мне сделали первый за все время лечения генетический анализ — он выявил мутационный ген и по яичникам, и по груди. Наконец-то у врачей сложилась картинка моего диагноза, поэтому уверенность на успешное лечение и надежда на здоровое будущее никуда не исчезает.

Сейчас я попала к специалистам, которые провели полную диагностику и, как я думаю, запланировали правильную схему лечения — курс химиотерапии, операция и лучевая. Только на этот раз с другими препаратами, глубокой проверкой малейших деталей, которые могут повлиять на лечение. Врачи не гонятся за дополнительным вознаграждением, они с сопереживанием относятся ко мне и выполняют свою работу.

Уже несколько раз я доверяла свою жизнь кому-то, обжигалась. Кто-то на моем месте наверняка бы опустил руки, но я продолжаю верить врачам и в свою силу.

Я дорожу каждым прожитым днём!

Авторы:
Журналист

Понравилась статья?
Поддержите нашу работу!
ToBeWell
Это социально-благотворительный проект, который работает за счет пожертвований неравнодушных граждан и наших партнеров
Подпишись на рассылку лучших статей
Будь в курсе всех событий

Актуальное

Главное

Партнеры

Все партнеры